Тайные тропы

Жучка-Юла собиралась в дорогу. Путь предстоял неблизкий, да непростой. К самой Бабе-Яге обещалась заглянуть, матушку проведать.
Странные чувства сопровождали Юлу всегда перед такими походами. Всё меняется со временем. Вот уже и нечисть лесная попроще стала, к людям потянулась, а Яга, знай себе, на болоте в глуши избушку держит. Мёдом ей там намазано что ль.
Давно уж могла бы поближе к дочке перебраться, да с ягнятками покороче сойтись. Ан нет.

И как подумает Юла, через какие чащи непроходимые, да буреломы неисхоженные ей пробираться придётся, так и руки опускаются.
Да и как её встретит Яга – тот ещё вопрос. С какой ноги ей нынче встать довелось: с костяной али другой.
Впрочем, сколь не рассуждай, дело-то не двигается. Покряхтела-повздыхала Жучка, да и отправилась в путь-дорогу.
Поначалу всё ладно складывалось: через родную часть лесную одно удовольствие шагать. А вот как чащобы пред тобой встают, так хоть обратно поворачивай.
Ну, да делать нечего – идти надо.
Пробралась Юла и сквозь буреломы, и сквозь чащи непролазные. Вот уже и до избушки Ягиной недалече осталось.
Глядь, а бабуся то уже на крылечке выстаивается, да костяной ногой  притоптывает.
— Охо-хох, — выдохнула Жучка-Юла.
— Здравствуй, матушка, — удалось произнести ей довольно бодрым голосом.
— Да, никак, сама Жучка-Юла ко мне в гости пожаловала, — проскрипела Баба-Яга, — недаром, значит, полдня уж как здесь торчу, чую – торопится дочка. Самовар то, поди, всего трижды разогревать пришлось, и пряники ещё не запылились почти.
«Значит, таки с костяной» — смекнула Юла.
— Да уж до тебя, Яга, пока доберёшься, ноги по локоть постираешь, — было произнесено вслух.
— То-то и смотрю: локти у тебя не откуда у всех выглядывают, — ответила Яга. – Заходи уж, раз пришла.
— Спасибо, — полувздохнула-полупроизнесла Юла.
***
В избушке Бабы-Яги царил какой-то не свойственный ей порядок. Нигде не валялись лягушачьи лапки, не было следов брызг очередного волшебного варева. Зато стоял аккуратно накрытый стол с самоваром, чашками, пряниками да бубликами. И даже кот Баюн на печи просто спит, а не глазищами злобно зыркает.
«Ух ты, и вправду ждала, а я…» — повинилась про себя Жучка.
Молчит Яга. Молча чай по чашкам разливает. Молча сахар раскладывает. Молча пряниками угощает.
«Странно как-то она себя ведёт сегодня», — насторожилась Юла.
— Ну, и странно, а что, имею право, — степенно заметила Баба-Яга, не скрываясь читая дочкины мысли.
— Баба-Яга, давно спросить тебя хотела, а почему ты меня мысли чужие читать не выучила, аль способностями я не вышла?
— Видать время твоё не пришло ещё, — совсем уж без вредности ответила Яга.
Поскольку в молчании толку не было ни малейшего. Да и где его взять-то, толк этот, когда Бабуся каждую мыслинку твою мало того, что слышит, так ещё и не скрывает этого.
А у Юлы же, вот ведь незадача, от молчания всегда мыслей огромное количество образовывалось. Решила Жучка, что лучше уж говорить что-нибудь, чем над чашкой просто так пыхтеть.
— Не устала ты, матушка, тут в глуши одна век проживать?
— Да, пожалуй, что есть ещё, чем жевать. Чай зубы вставила.
— Я говорю, одной-то жить здесь поди не сладко?
— А вот сахарку добавь, дочка, послаще станет.
«Ну вот, приехали. То мысли читаем, то словам не внимаем», — таки подумала Юла.
— А ты пустыми словами мысли-то свои не прикрывай, — вставила Яга.
Помолчала Жучка немного и снова заговорила:
— Ну, вот, что за жизнь у тебя. Живёшь одна, не скажу, кто знает, где. Пока доберёшься до тебя, руки-ноги по уши сотрёшь. Встречаешь гостей, кому как повезёт…
— Что-то не припомню я, Жучка. Ты, когда малышкой была, куда больше гулять любила, на Кудыкину Гору, аль Туда, не Знаю Куда? – перебила бабка.
— Ну, причём тут это? Я ж тебя по-человечески спрашиваю. Жизнь твою понять хочу, да облегчить.
— Облегчить ты её не мне хочешь, а себе, — резонно заметила Ягуся.
— То есть?
— А вот тебе и то, и есть. Охота тебе к матери за тридевять земель таскаться? Сомневаюсь я больно.
Обида свила себе где-то внутри уютное гнёздышко. Слова оправдания уже болтались на кончике острого язычка Юлы, но так и не соскочили. И вместо упрёков вышло лишь:
— А что ж делать-то?
— Как что? На вопрос отвечать. Так куда?
Задумалась дочка Ёжкина, окунулась в воспоминания детские. Картинки перед взором внутренним замелькали. Как бродила девчушкой бесстрашной по лесам, да полям, по топям, да чащобам. Захочет, к примеру, Кикимору навестить, с дочками её в салочки поиграть, да и топает себе потихоньку. А лес сам перед ней раскрывается, да на тропы тайные выводит, короткие, да безопасные.
— Я  тогда девчонка совсем была, преград не ведала. Любая дорога мне по плечу казалась. Наивностью своей любую преграду одолевала.
— Да уж умела ты тогда, дочка, славные ковры расшивать.
— Какие такие ковры? – отвлеклась Жучка от воспоминаний своих.
— Мысли у тебя чистые были, да яркие, как нити шёлковые. Вот и ковёр из них добрый выходил. По такому ковру куда хошь дотопать можно. А со временем, видать, подсвалялись, да поистёрлись нити-то. Вот и ковёр никудышный выходит.
— Интересно как, Яга. Я ж сама об этом говорю всегда, а тут сама себе яму вырыла. Сама себе чащобы непролазные, нечистью населённые напророчила.
— Со стороны виднее… Какой ковёр соткала, по такому и притопала.
— А в детстве-то я думала, что это ты меня своей волшбой оберегаешь, от нечисти хранишь, да на тропы правильные выводишь.
— Сама ты, Жучка, себе дорогу устраивала, и помощники тебе не надобны были. Любому путешествию радовалась. Да растеряла где-то знания свои, или разуверилась отчего-то. Чай, вон, допивай, да иди на воздух, потренируйся дорогу домой выбирать. Глядишь, и мать почаще навещать станешь. Да, и мне не грех самой к вам наведаться, с ягнятками повидаться.
Пролетело время за разговорами. Вот уж и домой пора Юле собираться. Настроилась на путь-дорогу, попрощалась с Ягой, поблагодарила за науку добрую, да и потопала потихоньку. Идёт, нарадоваться не может. Где чащи, где болота, где нечисть? Вот уже и рощица родная, а вон и Иван-Циркевич на крылечке сидит, трубкой попыхивает, жену выглядывает.
— Со стороны виднее, говоришь, Яга? И правда ведь, виднее. Сколь других премудрости не учи, а и про себя забывать не стоит. Спасибо, Яга, что сохранила ты мой ковёр, до нужного момента приберегла.
Подумала так Жучка-Юла и вприпрыжку помчалась к избушке навстречу мужу.

Жанна Юла © 2010